| Четверг, 25.04.2024, 14:34 | Главная | Регистрация | Вход | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Авторский сайт Екатерины МитрофановойЕкатерина Митрофанова — российская писательница, автор романов о любви, молодёжной прозы, исследователь творчества английских писательниц Шарлотты, Эмили и Энн Бронте | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Меню сайтаПоискВход на сайтКалендарь
Архив записейДрузья сайтаСтатистика |
 Пребывание Шарлотты Бронте в доме Сиджвиков продлилось недолго. Тяжкий труд гувернантки, сознание позорной унизительности подобного положения серьезно подорвали здоровье девушки, и ее надменная госпожа, едва обнаружив недомогание своей подчиненной, сочла своим обязательством обезопасить свое элитное семейство, незамедлительно с ней рассчитавшись. В июле 1839 года Шарлотта с удовольствием вернулась домой. Полгода спустя по её прибытии вернулась и ее младшая сестра, с честью и достоинством отработав в мирфилдской усадьбе надлежащий срок.
Вновь испытать свои силы на поприще гувернантки Энн Бронте решилась лишь в мае 1840 года. Она получила весьма заманчивое предложение от почтенного семейства Робинсонов — владельцев обширного имения Торп Грин (Thorp Green) в 12 милях от Йорка (York).
Шарлотта Бронте также решила попытать счастья на поприще гувернантки, воодушевившись отрадными вестями, приходившими из Торп Грина от младшей сестры. В марте 1841 года Шарлотта Бронте получила место гувернантки в поместье Аппервуд–Хаус (Upperwood House) в Родоне (Rawdon) близ Бредфорда (Bradford) — резиденции Джона Уайта. На этот раз ей действительно повезло: она попала в приветливую, доброжелательную семью.
И, тем не менее, вернувшись домой на каникулы, Шарлотта стала подумывать, как наилучшим образом избежать для себя и своих сестёр унизительной службы гувернантки у богатых хозяев.
Своеобразной нитью спасения явилась идея самого Патрика Бронте, состоящая в том, чтобы его дочери открыли собственную школу. Тётушка после некоторых колебаний согласилась субсидировать предприятие.
Для усовершенствования познаний в феврале 1842 года Шарлотта и Эмили направились в Бельгию. Пансион супругов Эгер (Heger), куда они прибыли, производил благоприятное впечатление: уютные комнаты для отдыха и учёбы, прекрасный сад с розовыми кустами, в котором пансионерки, гуляя, непринуждённо внимали учителю. Сама мадам Эгер, мать четверых детей, любила, сидя в цветнике и занимаясь шитьём для очередного младенца, принимать выученные уроки воспитанниц. На самобытную Эмили, правда, никакие соблазны влияния не оказали. Она прекрасно училась, по-прежнему очень скучала по дому и, когда через полгода после начала учёбы умерла тётушка, с лёгким сердцем покинула гостеприимный пансион. Зато Шарлотту опьянила страстная романтическая любовь к своему наставнику Константину Эгеру (Constantin Heger). Пылкие чувства Шарлотты вскоре перестали быть тайной для многодетной супруги мсье Эгера. Незадачливый муж старался избегать влюблённой ученицы, а бедная романтическая девушка искренне страдала от того, что её чувство безответно. Её воображение питалось крохами воспоминаний о полувзглядах, кивках, обронённых фразах. Между тем у Эгеров родился пятый ребёнок. Мадам Эгер продолжала держаться с Шарлоттой холодно и отчуждённо. Шарлотта приняла решение покинуть пансион.
Вернувшись домой, Шарлотта долго страдала от безответной любви. Она стала слать месье Эгеру нежные письма. Вот одно из них: «<...> Мосье, беднякам немного нужно для пропитания, они просят только крошек, что падают со стола богачей. Но если их лишить этих крох, они умрут с голода. Мне тоже не надо много любви со стороны тех, кого я люблю… Но Вы проявили ко мне небольшой интерес… и я хочу сохранить этот интерес — я цепляюсь за него, как бы цеплялась за жизнь…».
В другом письме Шарлотта пишет следующее: «<...> Скажу Вам честно, все это время я пыталась забыть Вас, ибо воспоминание о человеке, которого не надеешься когда-либо снова видеть и которого тем не менее так высоко ценишь, слишком раздражают сознание... Я делала все возможное, чтобы занять ум, я совершенно отказалась от удовольствия говорить о Вас — даже с Эмили, но я оказалась не в силах побороть ни моих сожалений, ни моего нетерпения <...>». На полях этого письма её учитель записал фамилию и адрес своего сапожника и счёл разумным не отвечать своей экзальтированной корреспондентке.  Константин Эгер
Вообще, все семейство Бронте сопровождало фатальное невезение в личной жизни. Эмили ни разу не познала радости любви. Даже появление в Хауорте обаятельного священника Уильяма Уэйтмена (William Weightman, 1814 — 1842), которое вызвало у обитателей женской половины дома весёлое возбуждение, так как молодой человек успевал оказывать равное внимание всем девицам, не тронуло души загадочной Эмили. Зато младшая сестра — Энн Бронте весьма бурно прореагировала на нового помощника отца. Приятные беседы, прогулки по вересковым полям Хауорта, ужины при свечах сделали серую жизнь дома неожиданно наполненной и яркой. К сожалению, Уильям Уэйтмен был уже помолвлен. Однако в жизни Энн это чувство стало первым и единственным. По странному стечению обстоятельств рок, довлеющий над семейством Бронте, не обошёл и молодого священника — через два года после встречи с сёстрами он скончался.  Уильям Уэйтмен (1814 — 1842)
Свои любовные переживания и тоску по безвременно сошедшему в могилу возлюбленному Энн Бронте очень красноречиво выразила в своих стихах: ЭНН БРОНТЕ «СНЫ» Когда лежу в ночи одна, О нет, не одинока я! Чуть подождать — и крылья сна Уносят в царство грез меня. Младенца на руках держу, Ко мне малютка милый льнет, И столько счастья нахожу Средь материнских я забот! Беречь, лелеять, пеленать И в череде блаженных дней С безмерной радостию знать, Что в мире нет его родней. Не точит душу грусти яд, В восторге неземном живу, Вновь, вновь любви встречая взгляд, Мне не известный наяву. Пожатье нежное руки Мне говорит: любима я! Свободно сердце от тоски, Не одинока жизнь моя. Проснусь — и всюду тишина, Прекрасных грез пропал и след. Я нелюбима... я одна... Слов выразить все это — нет. Творец, к чему решил Ты дать Мне сердце, что любви полно, Коль радости ее познать Лишь в сонных грезах мне дано[1]. ЭНН БРОНТЕ «НОЧЬ»
Люблю глухой полночный час. Он сны приносит иногда, И видит взор смеженных глаз То, что сокрылось без следа. И милый голос нежит слух, Смерть отдает его назад. Мой одинокий скорбный дух Блаженной радостью объят. Под сводом гробовым давно Моя покоится любовь, И мне лишь в снах порой дано Увидеть милый образ вновь. К середине 1840‑х годов жизнь сестёр Бронте стала особенно беспросветной, безрадостной и пустой. Ещё кровоточила любовная рана Шарлотты, умер молодой Уэйтмен, затею собственной школы пришлось оставить после смерти тётушки, но настоящей бедой семейства Бронте стал Патрик Брэнуэлл.
 Патрик Брэнуэлл Бронте.
Автопортрет, 1840 год Юноша был одарен от природы не в меньшей степени, чем его сестры. У него был талант художника и писателя, но задатки, которыми он располагал, не получили развития. В детстве он с увлечением читал, рисовал, увлекался поэзией.
Попытка Патрика Брэнуэлла получить художественное образование, как было сказано ранее, не увенчалась успехом; неудача постигла его и с открытием художественной студии в Бредфорде (Bradford). Какое-то время он работал помощником учителя в одной из провинциальных школ, но вскоре был принужден просить отставки, не выдержав насмешек задиристых мальчишек над своим маленьким ростом. Патрик Брэнуэлл возвратился в Хауорт, располагая средствами, ничуть не превышающими тех, с какими он некогда покидал этот город. В 1840 году Патрик Брэнуэлл Бронте стал наставником двух мальчиков из богатой семьи Постлетуэйтов (Postlethwaite) в Бротон-ин-Фёрнесс (Broughton-In-Furness) в Уэстморленде (Westmorland), но после полугода работы там был уволен[2]. В это время он работал над переводами Од Горация. В конце августа 1840 года Патрик Брэнуэлл Бронте был назначен ассистентом клерка на Соурби-Брижд (Sowerby Bridge), железнодорожной станции недалеко от Галифакса (Halifax). Его стартовая зарплата была 75 фунтов годовых. Ещё одним пунктом назначения горемычного Патрика Брэнуэлла было место начальника железнодорожной станции в Ладденден-Футе (Luddenden Foot). Это была только что открытая железнодорожная линия, а само помещение станции, где работал Патрик Брэнуэлл, представляло собой нечто вроде сторожевой будки на отшибе от всякого населения. Единственными, кто мог составить здесь общество пасторскому сыну, были несколько тупоголовых недоучек-фабрикантов, непригодных даже для поддержания элементарной беседы. Чтобы заглушить свою постоянную неудовлетворенность, Патрик Брэнуэлл крепко напивался и, ничуть не заботясь о ведении станционных дел, поручал их своим помощникам и служителям. Неудивительно, что спустя короткое время в станционных книгах обнаружились недочеты, и хотя сам Патрик Брэнуэлл не был прямо обвинен в воровстве, его позорная отставка оказалась неизбежной. Оказавшись в лоне семьи, Патрик Брэнуэлл вернулся к своему прежнему разгульному образу жизни. Каждый божий день неизменно проводил он за стойкой гостиницы «Черный Бык» ("Black Bull"), напиваясь до полного одурения, невзирая на то, что его скверные привычки, а также вредная работа на железнодорожной станции подточили его здоровье настолько, что грубые излишества, которые он столь охотно себе позволял, могли убить его в любой момент.
   Гостиница "Черный Бык" Внутреннее убранство
гостиницы "Черный Бык" в наши дни
Желая привести горемычного брата в чувства, его младшая сестра Энн выхлопотала для него место частного учителя одного из сыновей своих хозяев, мистера и миссис Робинсон, владельцев усадьбы Торп Грин, где она продолжала служить гувернанткой. На своё горе, Патрик Брэнуэлл без памяти влюбился в свою хозяйку, Лидию Робинсон (Lidia Robinson), которая была старше его на 17 лет и легко его обольстила. После того, как он был уличен в скандальной связи с миссис Робинсон, и брату и сестре пришлось оставить службу.
  Торп Грин-Холл Лидия Робинсон
Несчастная любовь к миссис Робинсон окончательно вывела болезненно-нервную натуру Патрика Брэнуэлла из равновесия. Он стал пить с еще большей силой, и в довершении ко всему, пристрастился к наркотикам. Всё это окончательно разрушило его здоровье. Силы Патрика Брэнуэлла убывали, ночами его преследовали кошмары, граничившие с безумием, и никакие старания сестер помочь ему не приводили ни к чему. Дни и ночи в Хауорте были отравлены ожиданием дикой выходки с его стороны, весь дом жил в невероятном напряжении. Приходилось скрывать от него публикации их произведений, чтобы не усиливать боль от его собственных неудач. А ведь Патрик Брэнуэлл пытался и сам писать. После него остались наброски, незавершенная рукопись. На протяжении ряда лет существовала версия о том, что «Грозовой Перевал» был написан Патриком Брэнуэллом. Текстуальный анализ фрагментов Патрика Брэнуэлла, проведенный в сопоставлении с текстом романа Эмили, не подтвердил эту точку зрения.
Осенью 1848 года Брэнуэлл скончался в возрасте тридцати одного года. В период, когда в жизни семейства Бронте не было, казалось бы, ни малейшего просвета, вновь путь к спасению указала старшая сестра Шарлотта, единственная из всего семейства не утерявшая жизненной энергии.
Осенью 1845 года она случайно обнаружила тетрадь Эмили, в которой оказались стихи, чрезвычайно её удивившие. Позднее в автобиографической заметке, предпосланной ко второму изданию романов сестер, Шарлотта написала следующее: «<...>Однажды осенью 1845 года я случайно обнаружила тетрадь со стихами, написанными рукой моей сестры Эмили. Конечно, я не удивилась, что она могла писать и писала стихи. Я просмотрела их, и уже нечто большее, чем удивление, овладело мной, а именно — глубокое убеждение, что эти стихи не были ни обыкновенными виршами, ни походили на обычную женскую поэзию. Они были лаконичны и жестки, живы и искренни. А для меня они звучали особой музыкой — дикой, меланхолической и возвышенной». Вот несколько примеров стихотворений Эмили Бронте, которые говорят сами за себя: ЭМИЛИ БРОНТЕ * * * Ветра неистовство, вереск в смятенье, Лунная, звездная полночь горит; Тьмы и рассеянных светов сближенье, Взлеты Земли и небес нисхожденье; Дух покидает свое заточенье — Путы срывает, оковы крушит. Диких лесов стоголосое пенье С гор долетает, как дальний прибой. Реки ломают брега в исступленье, Прочь безрассудное гонят теченье, Новые долы приняв во владенье, Бросив пустынную глушь за собой. Блеска и сумрака, всплеска и спада Чередование ночь напролет. Шорохов робость, раскатов бравада; Теней несметных летит кавалькада; Искры прозрений над теменью ада, Взмыв на мгновенье, падут в свой черед[3]. ЭМИЛИ БРОНТЕ * * * Мне тем светлей, чем дальше прочь Увожу мою душу из плоти в ночь, — Где ветра свистят и огни горят, И в пространстве света гуляет взгляд — Где нет меня, где больше нет Земли и моря, звезд, планет. Лишь дух гуляет — все смелей В неизмеримости своей. ЭМИЛИ БРОНТЕ
* * *
Ни любопытства, ни тоски
Ни в ком не вызвал мой удел.
Никто не подал мне руки,
Никто в глаза не поглядел.
Мир тайных грез и тайных бед
Не озаботил никого.
Промчалось восемнадцать лет
Со дня рожденья моего.
Случалось: забывая спесь,
Душа молила об одном —
Чтоб душу любящую здесь,
Здесь, на земле, найти свой дом.
То было время страстных снов,
Но чувство не вошло в зенит.
И после долгих вечеров
Огонь зари почти забыт.
Иссяк фантазий дивный пыл,
Надежда обратилась в прах,
И дальше опыт мне открыл,
Что правды нет в людских сердцах.
О жизнь — как страшно было в ней
Зреть лицемерье, фальшь, разврат;
Бежать в себя и — что страшней —
В себе найти весь этот ад.
ЭМИЛИ БРОНТЕ «О, БОГ ВИДЕНИЙ»
Пускай порывы прошлых лет
Рассудок высмеет, как бред, —
Твой взор горящий даст ответ,
Расскажет голос неземной:
Зачем, зачем ты избран мной.
Суровый Разум правит суд
В одеждах темных, строг и крут.
Защитник мой, смолчишь ли тут?
Пусть речь поведает твоя
О том, что свет отвергла я,
Что отказалась я идти,
Как все, по торному пути,
Чтоб дикою тропой брести,
Презрев соблазн богатства, власти,
Гордыню славы, сладость счастья.
Когда-то я их приняла
За божества — я им дала
Обет и жертву принесла...
Но дар неискренний не мил
Богам — и он отвергнут был.
О, я их не могла любить,
И я их поклялась забыть,
И одному тебе служить,
Фантом, меня пленивший встарь,
Мой раб, товарищ мой и царь.
Ты раб мой, мне подчинено
Твое влиянье — мной оно
К добру, не к злу обращено!
Товарищ одиноких дней,
Ты — ключ от радости моей,
Ты — боль, что ранит и грызет,
И благость слез, и духа взлет
К вершинам от мирских забот.
Ты — царь, хоть трезвый разум мой
Велит мне восставать порой.
И как же не молиться там,
Где веры столп, надежды храм,
Душе, приверженной к мечтам?
Будь мой защитник, светлый Гений,
Избранник мой, о, Бог видений[4]!
У Шарлотты несколько недель ушло на то, чтобы убедить Эмили, что столь прекрасные стихи должны быть напечатаны. Между тем Энн скромно предложила Шарлотте взглянуть и на ее труды. Оказалось, что стихи Энн тоже весьма неплохи. Поскольку и сама Шарлотта писала стихи, сестры решили составить сборник из произведений всех троих и попытаться его напечатать. Не желая предавать огласке свои собственные имена, они изобрели псевдонимы, совпадавшие с их инициалами: Каррер (Сurrеr) Белл для Шарлотты (Сharlotte), Эллис (Ellis) Белл — для Эмили (Еmily) и Эктон (Асton) Белл — для Энн (Аnnе). Теперь предстояло найти издателя. Шарлотта остановила свой выбор на фирме «Эйлот и Джонс» в Лондоне, и там согласились опубликовать предложенную книгу стихов за счет их авторов, включая и дополнительные расходы на рекламу.
В мае 1846 года поэтический сборник Каррера, Эллиса и Эктона Беллов увидел свет, а в июле в литературно-критическом журнале «Атенеум» появилась заметка, представляющая собой довольно благосклонный отзыв на стихотворения трех «братьев». Самой высокой похвалы удостоилась поэзия Эллиса Белла. Сёстры были счастливы. Вдохновленные перспективой издаваться, они решили, что напишут три романа и выпустят их под теми же псевдонимами. Закипела работа. Шарлотта писала своего «Учителя» («Тhe Professor»). Эмили — «Грозовой Перевал» («Wuthering Hights»), Энн — «Агнес Грей» («Аgnes Grеу»).
Ранее Шарлотта уже пробовала писать прозу. В 1841 году она начала работу над романом под названием «Эшворт» («Ashworth»), рассказывающем о семье богатых землевладельцев. Роман остался неоконченным.
Роман Шарлотты Бронте «Учитель» представляет собой первую попытку реалистического повествования. Это роман автобиографический. История любви молодого учителя Уильяма Кримсворта, поехавшего в Бельгию искать счастья, к бедной, скромной девушке Фрэнсис имеет в основе своей «брюссельский» эпизод. Уже в этом романе отчетливо прозвучал социальный протест, свойственный зрелым произведениям Шарлотты Бронте. Протест этот выражен, в частности, в изображении бездушного, расчетливого дельца, владельца фабрики Эдварда Кримсворта (родного брата главного героя романа Уильяма Кримсворта), лишенного элементарной человечности в обращении с рабочими и своими близкими.
Издатели упорно отвергали роман, и он был опубликован лишь после смерти писательницы. Зато младшим сёстрам Эмили и Энн Бронте повезло больше. Их работами заинтересовались.
Роман Энн Бронте «Агнес Грей» привлек издателей своей простотой и правдивостью. Роман носит автобиографический характер и повествует о том, что самой писательнице пришлось пережить в то время, когда она была гувернанткой. Кроме того, в романе достаточно чётко прослеживаются так называемые портретные зарисовки. В образе главной героини романа Энн Бронте воссоздаёт свой собственный литературный портрет. Прототипом же главного героя стал безвременно сошедший в могилу возлюбленный Энн Бронте Уильям Уэйтмен, чувство к которому не остыло у младшей Бронте до конца её дней.
Но особенно необычным, ни на что не похожим и заинтриговавшим издателей оказался роман Эмили Бронте «Грозовой Перевал». Обратившись к миру английской провинции (другого она не знала), Эмили взглянула на него с непривычной точки зрения. Жизнь затерянной в глуши усадьбы предстала не патриархальной идиллией и не унылым стоячим болотом, а беспощадным поединком страстей. На диких вересковых пустошах, под хмурым северным небом писательница создала свой вневременной, мифический мир, в котором не было места мелким деталям, не было места частному "я". Презрев реальные страдания, реальные страсти, реального человека, Эмили обратилась к вымышленному сверхчеловеку. Отношения мужчины и женщины в «Грозовом Перевале» не страсть, не нежная дружба, это мистический союз, который означает столь тесное единение двоих, будто они обладают общей душой. Роман Эмили был по достоинству оценен только в начале XX века. Сомерсет Моэм, классик английской литературы, включил «Грозовой Перевал» в десятку лучших романов мира. «Манифестом английского гения» назвал книгу критик Р. Фокс. Но всё это произошло позже, при жизни же почести, признание и слава не коснулись имени Эмили Бронте. «Грозовой Перевал», опубликованный в 1847 году, остался почти незамеченным, более того, можно предположить, что он и вовсе бы оказался забытым, не будь ошеломляющего успеха старшей сестры Шарлотты с её новым романом «Джейн Эйр».
Потерпев неудачу с «Учителем», Шарлотта проявила незаурядную силу духа. В рекордно короткие сроки писательница создала новое произведение — роман «Джейн Эйр» («Jane Eyre»). Уже 16 октября 1847 года[5] роман, изданный в издательстве Элдера и Смита, увидел свет. Успех был ошеломляющий: роман был написан с такой страстью, с такой искренностью, что не мог оставить читателя равнодушным. Главным открытием Шарлотты стал образ Джейн. Во многом автобиографичный, неброский, он разительно отличался от картинных романтических героинь того времени. История его создания начиналась в долгие, скучные вечера, когда весь дом в Хауорте отходил ко сну и ровно в девять Патрик Бронте запирал входную дверь. В такие часы сестры читали друг другу написанное за день, обсуждая все перипетии жизни, борьбы и любви своих персонажей. Однажды Шарлотта заметила: почему героини романов нечеловечески прекрасны. «Но ведь иначе читателя не привлечёшь», — возразили Эмили и Энн. «Вы ошибаетесь, — сказала Шарлотта. — Хотите, моя героиня будет некрасивой внешне, но по-человечески настолько интересной, достойной и привлекательной, что её полюбят?» Именно такой героиней стала её Джейн Эйр.
----------------------------------------------------
[1] Здесь и далее стихотворения Энн Бронте цит. в пер. с англ. И. Гуровой.
[2] Ходили слухи, что Брэнуэлл соблазнил молодую служанку, которая, якобы, забеременела и родила от него ребенка. Ребенок, по слухам, умер в младенчестве, и Брэнуэлл был глубоко потрясен этим печальным событием. Однако нет никаких существенных подтверждений правдивости этой истории.
[3] Здесь и далее стихотворения Эмили Бронте цит. в пер. с англ. Т. Гутиной. [4] Стихотворение Эмили Бронте цит. в пер. с англ. Э. Ананиашвили.
[5] Согласно данным М. Тугушевой (Тугушева М. Шарлотта Бронте: Очерк жизни и творчества. – М.: Худож. лит., 1982. – С. 48). В других источниках можно встретить другие данные (19 октября). | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |  | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
© Митрофанова Екатерина Борисовна, 2009 |  |