Мария Бронте
(дочь Патрика и Марии Бронте)
(1813/1814 — 1825)
Шестеро детей Бронте на прогулке.
Слева направо:
Шарлотта, Эмили, Элизабет, Патрик Брэнуэлл, Мария, Энн.
Гравюра Джоан Хэссэлл
Родилась в Хайтауне (Hightown) близ Хартсхеда (Hartshead),
Йоркшир (Yorkshire), северная Англия.
Родилась, предположительно, в 1813/1814 году
(крещ. 23 апреля 1814 года).
Умерла в Хауорте (Haworth), Йоркшир (Yorkshire),
(крещ. 23 апреля 1814 года).
Умерла в Хауорте (Haworth), Йоркшир (Yorkshire),
северная Англия,
6 мая 1825 года.
Мария Бронте (Maria Brontë, 1813/1814 — 1825) — сестра писательниц Шарлотты, Эмили и Энн Бронте, а также — Элизабет Бронте и Патрика Брэнуэлла Бронте.
Первый ребенок преподобного Патрика Бронте и Марии Бронте (урожденной Брэнуэлл) и единственная из всех детей четы Бронте, рожденная в округе Хартсхеда (Hartshead) и окрещенная в Хартсхеде. Крестной матерью Марии (а впоследствии — и крестной Эмили Джейн Бронте, в честь которой Эмили, очевидно, получила свое второе имя) стала, вероятно, кузина ее матери, Джейн Морган, урожденная Феннелл.
Первый ребенок преподобного Патрика Бронте и Марии Бронте (урожденной Брэнуэлл) и единственная из всех детей четы Бронте, рожденная в округе Хартсхеда (Hartshead) и окрещенная в Хартсхеде. Крестной матерью Марии (а впоследствии — и крестной Эмили Джейн Бронте, в честь которой Эмили, очевидно, получила свое второе имя) стала, вероятно, кузина ее матери, Джейн Морган, урожденная Феннелл.
Мария Бронте получила свое имя в честь ее матери. Она производила очень сильное впечатление на окружающих — как на членов семьи, так и на тех, кто ее знал. В многочисленных биографических работах о семье Бронте Мария описывается как ребенок, лишенный детства (подобно Эллен Бернс из романа Шарлотты Бронте «Джейн Эйр», литературный портрет которой был списан именно с Марии), и это обстоятельство произвело очень сильное впечатление на миссис Гаскелл.
Отец Марии, преподобный Патрик Бронте, даже в конце своей жизни, был еще полон восхищения дарованиями дочери, проявленными в столь раннем возрасте: "Мария обладала сильным интеллектуальным умом" — написал он в своем письме к миссис Гаскелл от 20 июня 1855 года. Исследователи творчества Бронте Дж. Локк и К. Диксон утверждают, что преподобный Патрик Бронте сам наставлял Марию в Латыни и в политике[1]. Патрик Бронте утверждал, что он "может общаться с Марией на любую тему также свободно, как и с любым взрослым". Даже мисс Эндрюс (Miss Andrews), строгая учительница в Коуэн-Бридже, призналась, что Мария была "девочкой с прекрасным воображением и экстраординарными способностями".
Когда Марии было семь лет, а Энн, самой младшей из шести детей четы Бронте, только исполнилось 20 месяцев, умерла их мать, миссис Бронте. Незамужняя старшая сестра миссис Бронте, Элизабет Брэнуэлл (Elizabeth Branwell), прибыла из Пензанса (Penzance), чтобы помочь мистеру Бронте ухаживать за его детьми и осталась в пасторате до конца своей жизни. Тем не менее, первые несколько лет после смерти миссис Бронте старшая сестра Мария заменяла мать своим сестрам и брату, о чем упоминала Шарлотта в разговорах с Эллен Нассей и миссис Гаскелл: "Она [Шарлотта — Е. М.] описывала Марию как маленькую мать среди остальных, сверхчеловечную по доброте и уму" (из «Воспоминаний» /«Reminiscences» Эллен Нассей)[2].
Мария Бронте, будучи старшим ребенком в семье, уже с раннего детства была приучена к ответственности. Девочка рано научилась читать и по заведенному порядку, читала еженедельные газеты и объясняла их содержание младшим детям Патрика и Марии Бронте. "Их игры были основаны на том, что Мария читала им из газет", — вспоминала Сара Гаррс (Sarah Garrs), прислуга семьи, после смерти Марии.
Но именно Шарлотта Бронте сделала имя своей сестры бессмертным, увековечив ее благочестивый и стоический характер в образе Элен Бёрнс (Helen Burns) в романе "Джейн Эйр" (1847). В письме к своему издателю Уильяму Смиту Уильямсу (William Smith Williams) около двадцати четырех лет спустя после смерти Марии, Шарлотта вспоминала "ее преждевременно сформированный и выдающийся интеллект, а также мягкость, мудрость и стойкость ее характера... производившие неизгладимое впечатление".
В конце 1823 года Мария и вместе со второй дочерью преподобного Патрика Бронте, Элизабет, были направлены в модную школу-интернат для девочек Крофтон-Холл (Crofton Hall) в Уэйкфилде (Wakefield), где они пробыли в течение нескольких месяцев. Однако плата за их содержание в школе была высокой, и жалованье мистера Бронте не позволяло ему устроить в школу всех своих дочерей[3]. Такая возможность представилась позже. В 1823 году была открыта Школа для дочерей малоимущих священников («The Clergy Daughter’s School») в местечке под названием Коуэн-Бридж (Cowan Bridge) около сорока миль к северу от Хауорта в графстве Ланкашир. Это была школа, рекомендованная некоторыми из наиболее именитых представителей духовенства в Йоркшире, и определенные средства для нее собирались по благотворительной подписке. Денежная сумма, вносимая родственниками поступавших в школу воспитанниц, составляла всего 14 фунтов стерлингов в год, то есть, половину той цены, которую Патрик Бронте оплачивал за содержание старших дочерей в Крофтон-Холле. Марию и Элизабет отправили в Школу дочерей духовенства («The Clergy Daughter’s School») в Коуэн-Бридже 21 июля 1824 года. Шесть недель спустя к ним присоединилась Шарлотта, а осенью преподобный Патрик Бронте отдал в школу также и Эмили Джейн.
По современным стандартам условия в школе были очень суровыми, но для той эпохи это было характерно. Пищу готовили отвратительно, и сестры постоянно голодали. Но жаловаться боялись: директор, преподобный Уильям Кэрус Уилсон (Rev. William Carus Wilson), всех учениц держал в страхе. По воскресеньям школьницы ходили за две мили в церковь, где преподобный Уильям Кэрус Уилсон читал им проповеди. Осенью и зимой девочкам приходилось идти в дождь и снег, а потом они целый день сидели в неотапливаемой церкви в мокрой одежде и обуви.
По многочисленным свидетельствам исследователей творчества сестер Бронте, в романе Шарлотты Бронте "Джейн Эйр" это заведение станет прототипом Ловудской школы ("Lowood school").
Неудивительно поэтому, что многие из учениц школы заболели. В феврале 1825 года у Марии Бронте обнаружили туберкулез и отец, который был немало удивлен тем страшным положением, в котором оказалась его дочь, увез ее домой. Вскоре после этого, 31 мая, вернулась домой и Элизабет, у которой выявили то же заболевание (к этому времени Марии уже не было в живых). Несколько дней спустя, Шарлотта и Эмили также прибыли домой, по счастью, в добром здравии и больше никогда не вернулись в Школу дочерей духовенства («The Clergy Daughter’s School»). По пути домой Шарлотта и Эмили, вероятно, провели ночь (с 31 мая на 1 июня 1825 года) в живописном местечке в Силвердайл (Silverdale) в приморском доме преподобного Уильяма Кэруса Уилсона, носившем романтичное название «The Cove» (что в переводе с английского означает «небольшая бухта»).
В конце 1823 года Мария и вместе со второй дочерью преподобного Патрика Бронте, Элизабет, были направлены в модную школу-интернат для девочек Крофтон-Холл (Crofton Hall) в Уэйкфилде (Wakefield), где они пробыли в течение нескольких месяцев. Однако плата за их содержание в школе была высокой, и жалованье мистера Бронте не позволяло ему устроить в школу всех своих дочерей[3]. Такая возможность представилась позже. В 1823 году была открыта Школа для дочерей малоимущих священников («The Clergy Daughter’s School») в местечке под названием Коуэн-Бридж (Cowan Bridge) около сорока миль к северу от Хауорта в графстве Ланкашир. Это была школа, рекомендованная некоторыми из наиболее именитых представителей духовенства в Йоркшире, и определенные средства для нее собирались по благотворительной подписке. Денежная сумма, вносимая родственниками поступавших в школу воспитанниц, составляла всего 14 фунтов стерлингов в год, то есть, половину той цены, которую Патрик Бронте оплачивал за содержание старших дочерей в Крофтон-Холле. Марию и Элизабет отправили в Школу дочерей духовенства («The Clergy Daughter’s School») в Коуэн-Бридже 21 июля 1824 года. Шесть недель спустя к ним присоединилась Шарлотта, а осенью преподобный Патрик Бронте отдал в школу также и Эмили Джейн.
По современным стандартам условия в школе были очень суровыми, но для той эпохи это было характерно. Пищу готовили отвратительно, и сестры постоянно голодали. Но жаловаться боялись: директор, преподобный Уильям Кэрус Уилсон (Rev. William Carus Wilson), всех учениц держал в страхе. По воскресеньям школьницы ходили за две мили в церковь, где преподобный Уильям Кэрус Уилсон читал им проповеди. Осенью и зимой девочкам приходилось идти в дождь и снег, а потом они целый день сидели в неотапливаемой церкви в мокрой одежде и обуви.
По многочисленным свидетельствам исследователей творчества сестер Бронте, в романе Шарлотты Бронте "Джейн Эйр" это заведение станет прототипом Ловудской школы ("Lowood school").
Неудивительно поэтому, что многие из учениц школы заболели. В феврале 1825 года у Марии Бронте обнаружили туберкулез и отец, который был немало удивлен тем страшным положением, в котором оказалась его дочь, увез ее домой. Вскоре после этого, 31 мая, вернулась домой и Элизабет, у которой выявили то же заболевание (к этому времени Марии уже не было в живых). Несколько дней спустя, Шарлотта и Эмили также прибыли домой, по счастью, в добром здравии и больше никогда не вернулись в Школу дочерей духовенства («The Clergy Daughter’s School»). По пути домой Шарлотта и Эмили, вероятно, провели ночь (с 31 мая на 1 июня 1825 года) в живописном местечке в Силвердайл (Silverdale) в приморском доме преподобного Уильяма Кэруса Уилсона, носившем романтичное название «The Cove» (что в переводе с английского означает «небольшая бухта»).
6 мая 1825 года Мария Бронте скончалась от туберкулеза (после длившихся почти три месяца мучительных страданий). Похоронена она была в фамильном склепе в церкви святого Михаила, где ранее легли останки ее матери, а позднее — брата, отца и сестер (кроме самой младшей сестры Энн Бронте, похороненной в Скарборо). Ужас по поводу вида крошечного тела Марии, лежащего в гробу, никогда не покидал ее брата, Патрика Брэнуэлла Бронте, который, спустя долгие годы после смерти сестры, продолжал писать пронизанные меланхоличной грустью стихи о ней.
Но самый яркий и незабываемый портрет Марии Бронте мы находим в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр», где она предстает в образе Элен Бёрнс — смышленой и благородной подруги главной героини.
Но самый яркий и незабываемый портрет Марии Бронте мы находим в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр», где она предстает в образе Элен Бёрнс — смышленой и благородной подруги главной героини.
«<…> Поблизости, на каменной скамье, сидела девочка; она склонилась над книжкой и была, видимо, целиком поглощена ею<…>».
«<…> Единственным достойным внимания событием этого вечера было то, что девочку, с которой я разговаривала на веранде, мисс Скетчерд прогнала с урока истории и приказала ей стать посреди комнаты. Кара эта показалась мне чрезвычайно позорной, особенно в отношении такой большой девочки, - на вид ей можно было дать не меньше тринадцати лет. Я ожидала, что она будет проливать слезы стыда и отчаяния, но, к моему удивлению, она не заплакала и даже не покраснела. Спокойная и серьезная, стояла она посреди класса, под устремленными на нее взглядами всей школы. "Откуда у нее такое спокойствие и твердость духа? - спрашивала я себя. - Будь я на ее месте, я, кажется, пожелала бы, чтобы земля разверзлась подо мною и поглотила меня. А у нее такой вид, словно она размышляет о чем-то, не имеющем ничего общего с наказанием, которому она подверглась, о чем-то, далеком от того, что вокруг нее и перед ней. Я слышала о снах наяву, - может быть, ей снится такой сон? Ее взор прикован к полу, но я уверена, что она ничего не видит, - этот взор словно обращен внутрь, в глубину души; она как будто поглощена своими воспоминаниями и не замечает, что перед ней в действительности. Хотела бы я знать, хорошая ли она девочка, или дурная?" <…>».
«<…> - Но ведь это унизительно, когда тебя секут или ставят посреди комнаты, где столько народу. И ведь ты уже большая девочка! Я гораздо моложе тебя, а я бы этого не вынесла.
- И все-таки твой долг - все вынести, раз это неизбежно; только глупые и безвольные говорят: "Я не могу вынести", если это их крест, предназначенный им судьбой<…>».
«<…> - Ты говоришь, у тебя есть недостатки, Элен, какие же? Мне ты кажешься очень хорошей.
- Вот тебе доказательство, что нельзя судить по первому впечатлению: мисс Скетчерд говорит, что я неряшлива, - и действительно, мне никак не удается держать свои вещи в порядке. Я очень беззаботна, не выполняю правил, читаю, когда нужно учить уроки, ничего не умею делать методически и иногда говорю, как и ты, что я просто не могу выносить никакой системы и порядка. Все это очень раздражает мисс Скетчерд, которая по природе аккуратна, точна и требовательна<…>».
«<…> - Не насилием можно победить ненависть и уж, конечно, не мщением загладить несправедливость.
- А чем же тогда?
- Почитай Новый завет и обрати внимание на то, что говорит Христос и как он поступает.
- Что же он говорит?
- Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, творите добро ненавидящим и презирающим вас<…>».
«<…> - Она была жестокой к тебе, без сомнения, но, видимо, ей не нравился твой характер, как мисс Скетчерд не нравится мой. Удивительно, что ты помнишь до мелочей все ее слова, все обиды. Как странно, что ее несправедливое отношение так глубоко запало тебе в душу! На меня несправедливость не производит такого неизгладимого впечатления. Разве ты не чувствовала бы себя счастливее, если бы постаралась забыть и ее суровость и то негодование, которое она в тебе вызвала? <…>».
«<…> - Я очень счастлива, Джен, и когда ты узнаешь, что я умерла, будь спокойна и не грусти, - грустить не о чем. Все мы когда-нибудь умрем, а моя болезнь не такая уж мучительная, она незаметно и мягко сводит меня в могилу. Моя душа спокойна. Я не оставляю никого, кто бы сильно горевал обо мне: у меня есть только отец, но он недавно женился и не очень будет скучать. Я умираю молодой и потому избегну многих страданий. У меня нет тех способностей и талантов, которые помогают пробить себе дорогу в жизни. Я вечно попадала бы впросак.
- Но куда же ты уходишь, Элен? Разве ты видишь, разве ты знаешь?
- Я верю и надеюсь: я иду к богу.
- А где бог? Что такое бог?
- Мой творец и твой, он никогда не разрушит того, что создал. Я доверяюсь его всемогуществу и его доброте. Я считаю часы до той великой минуты, когда возвращусь к нему.
- Значит, ты уверена, что есть такое место на небе и что наши души попадут туда, когда мы умрем?
- Я убеждена, что есть будущая жизнь, и я верю, что бог добр<…>».
[Шарлотта Бронте "Джейн Эйр" (1847)][4].
Дом, куда Патрик Бронте привел свою жену Марию Бронте
(урожденную Брэнуэлл)
после их женитьбы 29 декабря 1812 года.
Здесь родились две их старшие дочери Мария и Элизабет.
Кло-Хаус (Clough House), Хайтаун (Hightown) близ Хартсхеда (Hartshead), Англия
после их женитьбы 29 декабря 1812 года.
Здесь родились две их старшие дочери Мария и Элизабет.
Кло-Хаус (Clough House), Хайтаун (Hightown) близ Хартсхеда (Hartshead), Англия
Школа дочерей духовенства Мемориальная плита Марии, Элизабет,
(«The Clergy Daughter’s School») Шарлотты и Эмили Бронте
в Коуэн-Бридже (Cowan Bridge), на здании Школы дочерей духовенства
Ланкаширское графство, Англия («The Clergy Daughter’s School»).
Школа переехала в местечко
Кастертон, Англия в 1833 г.
в Коуэн-Бридже (Cowan Bridge), на здании Школы дочерей духовенства
Ланкаширское графство, Англия («The Clergy Daughter’s School»).
Школа переехала в местечко
Кастертон, Англия в 1833 г.
Мемориальная плита семьи Бронте:
Фамильный склеп
Семьи Бронте
Находится под
Этой плитой,
Рядом с местом
где была кафедра Бронте
В старой церкви.
Здесь покоятся
Следующие члены
Семьи
Мария и Патрик.
Мария, Элизабет,
Брэнуэлл,
Эмили Джейн, Шарлотта
Фамильный склеп
Семьи Бронте
Находится под
Этой плитой,
Рядом с местом
где была кафедра Бронте
В старой церкви.
Здесь покоятся
Следующие члены
Семьи
Мария и Патрик.
Мария, Элизабет,
Брэнуэлл,
Эмили Джейн, Шарлотта
----------------------------------------------------
[1] См.: Lock J. and Dixon C. W. T.. A Man of Sorrow: The life. letters and times of the Rev. Patrick Brontë. 1777–1861. – London: Ian Hodgkins, 1979.
[2] См. также: Brontë Ch. The Letters of Charlotte Brontë: With a selection of letters by family and friends, ed. Margaret Smith. Vol. I. – Oxford: Clarendon Press, 1995. – P. 593.
[1] См.: Lock J. and Dixon C. W. T.. A Man of Sorrow: The life. letters and times of the Rev. Patrick Brontë. 1777–1861. – London: Ian Hodgkins, 1979.
[2] См. также: Brontë Ch. The Letters of Charlotte Brontë: With a selection of letters by family and friends, ed. Margaret Smith. Vol. I. – Oxford: Clarendon Press, 1995. – P. 593.
[3] На самом деле у преподобного Патрика Бронте была возможность отправить в Крофтон-Холл (Crofton Hall) в Уэйкфилде (Wakefield) только Марию (без Элизабет) на более длительный срок. В таком случае девочка получила бы приличное образование и по возвращении домой могла бы обучить сестер и брата всему, что узнала в школе (как позднее поступила Шарлотта, вернувшись из роухедской школы). Если бы преподобный Патрик Бронте использовал эту возможность вместо того, чтобы отправить Марию в школу вместе с Элизабет, а затем послать всех своих дочерей (кроме Энн) в Коуэн-Бридж (Cowan Bridge), это могло бы, в конечном счете, предотвратить страшную трагедию, постигшую семью Бронте — потерю Марии и Элизабет.
[4] Здесь и далее цит. из романа Ш. Бронте "Джейн Эйр" представлены в пер. с англ. В. Станевич.
